Допрос является наиболее распространенным следственным действием. Закон предусматривает следующие виды допроса: допрос свидетеля, допрос потерпевшего, допрос обвиняемого, допрос подозреваемого, допрос эксперта. Цель любого допроса — получение показаний об обстоятельствах, существенных для дела, но содержание допроса и нравственные проблемы, могущие возникнуть при его производстве, существенно различаются. Достаточно сопоставить, например, допрос обвиняемого, не признающего себя виновным, и допрос свидетеля, дающего добросовестные и подробные показания.
Допрос с психологической стороны представляет собой беседу. Ее процедура и условия регулируются законом, а собеседники находятся в заведомо неравном положении, когда один вправе спрашивать, определяя предмет и приемы беседы, а другой обязан отвечать и притом, как правило, правдиво. Только обвиняемый и подозреваемый не несут уголовной ответственности за заведомо ложные показания.
Цель допроса — получение у допрашиваемого правдивых показаний об обстоятельствах, существенных для дела. Следователь не может ограничиваться простым фиксированием того, что скажет на допросе свидетель, обвиняемый, потерпевший. На следователе лежит обязанность установить по делу истину, а для ее выполнения необходимы достоверные доказательства, в том числе соответствующие действительности показания допрашиваемых. Свидетель, потерпевший, эксперт обязаны дать правдивые показания под угрозой уголовной ответственности.
Получение правдивых показаний при допросе — правовая и нравственная обязанность следователя.
Во время допроса следователь стремится получить от допрашиваемого показания обо всех известных тому обстоятельствах дела, и при этом правдивые показания, соответствующие тому, что знает допрашиваемый, а также преодолеть ложь, если она имеет место.
Нравственная сторона получения показаний при допросе заложена в уголовно-процессуальном законе. Запрещается домогаться показаний обвиняемого и других участвующих в деле лиц путем насилия, угроз и иных незаконных мер.
Насилие в целях получения показаний глубоко безнравственно и незаконно. Оно влечет уголовную ответственность допрашивающего.
Насилие как способ получения показаний широко применялось в средневековом процессе, где пытка, мучительство допрашиваемого использовались в целях «приведения к признанию». Физическое и психическое насилие, запрещенное международно-правовыми актами и национальным законодательством, фактически до сих пор применяется, вопреки закону. Достаточно упомянуть об американской практике «допросов третьей степени», о публикациях по поводу применения в различных странах при допросах медикаментозных средств, гипноза и т. п.
В Российском государстве признается преступлением и строго карается принуждение к даче показаний путем применения угроз или иных незаконных действий со стороны лица, производящего дознание или предварительное следствие. А если эти действия соединены с применением насилия или издевательством над личностью допрашиваемого, то они влекут весьма строгую санкцию. Принуждение к даче показаний путем угроз или иного психического насилия и всякое физическое насилие при допросах с целью просто получить показания или же показания, желательные допрашивающему, преступно и глубоко аморально.
Закон прямо запрещает допрашивающему применять насилие и угрозы, а также иные незаконные меры. Таково, например, задержание свидетеля по надуманным основаниям в целях получения от него желательных для следователя показаний. Оно само по себе уже образует состав преступления, предусмотренного ст. 301 УК. Но нельзя признать законным и всякое другое принуждение лица к даче показаний, домогательство показаний путем мер, аналогичных насилию и угрозам. И хотя закон не расшифровывает сущности «иных незаконных мер», следует прийти к выводу, что имеется в виду всякое воздействие на допрашиваемое лицо, понуждающее его к даче показаний вопреки его воле, производимое приемами и способами, несовместимыми с демократическим правопорядком, правовым статусом личности. Приемы, грубо нарушающие действующие в обществе нравственные принципы и нормы, в конечном счете нарушают закон.
В свете сказанного следует поддержать развернутую С. Г. Любичевым критику ряда так называемых тактических приемов, рекомендуемых некоторыми авторами в интересах получения показаний, которые, по мнению допрашивающего, являются правдивыми. К числу таких приемов относятся, в частности, побуждение обвиняемого к «чистосердечному признанию», хотя закон считает смягчающим ответственность обстоятельством не признание вины, а чистосердечное раскаяние, а также активное способствование раскрытию преступления (п. 9 ст. 38 УК). Недопустимо разжигание конфликта между «соучастниками», использование отрицательных свойств личности допрашиваемого или обмана при допросе, в том числе и формирование ошибочного мнения относительно тех или иных обстоятельств. «Формирование неправильного представления, которое может быть только намеренным, умышленным, есть не что иное, как обман, причем в наиболее изощренной форме», — считает М. С. Строгович *. С. Г. Любичев, как и ряд других авторов, подвергает критике рекомендации «создания напряжения» в ходе допроса путем предъявления многочисленных и не связанных между собой доказательств, разного рода «следственные ловушки» и т. п.
Ярослав Гашек описал своего рода теоретическую концепцию следствия и тактических приемов, примененных при допросе рядового девяносто первого полка Иосифа Швейка, искавшего свою часть совсем не в том направлении. Их придерживался путимский жандармский вахмистр, который «никогда не ругал задержанных или арестованных, но подвергал их такому искусному перекрестному допросу, что и невинный бы сознался. » — Криминалистика состоит в искусстве быть хитрым и вместе с тем ласковым — говаривал своим подчиненным вахмистр. — Орать на кого бы то ни было — дело пустое. С обвиняемыми и подозреваемыми нужно обращаться деликатно и тонко, но’ вместе с тем стараться утопить их в потоке вопросов». Применив к Швейку свою методику, вахмистр пришел к выводу, что тот является. русским шпионом.
Критикуются также рекомендации о проведении так называемого «эмоционального эксперимента». Сущность последнего приема, предложенного А. В. Дуловым, состоит в неожиданном предъявлении обвиняемому связанной с преступлением материализованной информации (вещественные доказательства, человек и пр.) и наблюдение за эмоциональной реакцией допрашиваемого, которая может быть зафиксирована на кинопленку, магнитофонную ленту. Проводя такой эксперимент, следователь наблюдает реакцию обвиняемого и убеждается в правильности своей гипотезы о его причастности к уголовному делу.
Комментируя этот прием, С. Г. Любичев отмечает: «Можно себе представить, какое чувство обреченности и безнадежности может возникнуть у невиновного человека, которого «изобличают» таким способом в совершении преступления. Он, не зная, в чем дело, то бледнеет, то краснеет и обливается потом, и все это фиксируется на кинопленку и рассматривается следователем как доказательство вины. Поистине трудно вообразить, какое уродливое и безнравственное судопроизводство было бы порождено подобными методами. Несомненно, что все эти приемы, основанные на предвзятом отношении к обвиняемому, представляют не что иное, как психическое насилие, и их применение противоречит нравственным основам уголовного процесса».
К числу незаконных и безнравственных приемов допроса относится постановка наводящих вопросов. Наводящий вопрос, содержащий в своей формулировке желательный для спрашивающего ответ, внушает допрашиваемому информацию, которой он во многих случаях не располагает, и крайне опасен для установления истины. Но постановка наводящих вопросов и безнравственна, так как противоречит требованию объективного, беспристрастного следствия. Следователь, спровоцировавший наводящими вопросами неправильные, не соответствующие действительности ответы, впоследствии оказывается вынужден искать выход из ситуации, которую сам же и создал, если убедится в ошибочности своей версии. Но еще хуже, если последствием неправильных методов допросов явятся необоснованные выводы по делу, привлечение к ответственности невиновного.
В процессуальной и криминалистической литературе разработана классификация видов вопросов, которые следует ставить при допросах в интересах получения достоверной информации. Вопросы могут быть дополняющими, напоминающими, контрольными, уточняющими, вспомогательными и т. д. Одновременно не рекомендуется задавать наводящие вопросы, «улавливающие» вопросы, «оскорбительные» вопросы. По-разному оцениваются «косвенные» и «условные» вопросы.
Общими требованиями к любым вопросам, которые ставятся при допросе, следует считать безусловный запрет в какой бы то ни было форме подсказывать желательный допрашивающему ответ и недопустимость постановки вопросов, по форме и содержанию унижающих достоинство допрашиваемого.
К числу небезупречных в правовом и нравственном отношении приемов допроса относят допрос с выходом на место происшествия в случаях, когда он заведомо не может дать новых доказательств. Допрос свидетелей и потерпевших, производимый на основании оглашения показаний других лиц, также нарушает общий запрет задавать наводящие вопросы и право свидетеля давать показания свободно, сообразуясь со своей совестью, и о том, что он лично знает.
М. С. Строгович характеризовал практику оглашения допрашиваемым свидетелем показаний других лиц как насилие над совестью свидетеля.
Допрос во всех случаях должен производиться с соблюдением общих требований к культуре поведения должностного лица. Официальность, корректность, вежливость, внимание к лицу, дающему показания, уважение к его личности в соответствии с занимаемым в деле положением, но во всех случаях без попыток унизить достоинство — обязательные требования к допрашивающему.
В ряде литературных источников можно найти рекомендации о способах установления психологического контакта с допрашиваемым, чтобы расположить его к следователю и побудить к даче правдивых и откровенных показаний. Однако, пользуясь такими рекомендациями, следователь во всех случаях обязан исходить из того, что по своему правовому статусу он является представителем власти и действует официально, в рамках закона. Поэтому при допросе не должны допускаться панибратство, приспособление к допрашиваемому в целях налаживания «взаимопонимания».
Такого рода манера общения с подследственным осмеяна Ильей Ильфом и Евгением Петровым в «Золотом телёнке». — «Вам, Шура, я все скажу как родному, — заявил Паниковский, обращаясь к Балаганову. Со времени последней беседы с субинспектором уголовного розыска к Балаганову никто не обращался как к родному. Поэтому он с удовлетворением выслушал слова курьера и легкомысленно разрешил ему продолжать. «
При допросе, как и при любом общении с участвующими в деле лицами, следователь обязан соблюдать определенные правила речевого этикета, вежливую форму обращения. Нельзя обращаться к допрашиваемому на «ты», независимо от того, кто допрашивается. Исключение может иметь место лишь в отношении малолетних. При допросе допрашивающий и допрашиваемый находятся в неравном положении. Но это тем более не дает следователю права вести допрос грубо, невежливо, подчеркивая свое превосходство.
Автор книги о речевом этикете по поводу формы обращения пишет: «Среди взрослых неравноправное ты (когда человек обращается на ты, а в ответ требует лишь вы)—проявление крайней невежливости, противоречие самим основам нашего общества». (Гольдин В. Е. Речь и этикет. М., 1983. С. 73.)
В УПК нет прямого указания о форме обращения следователя к другим лицам. Но из всего содержания УПК ясно, что следователь Обязан обращаться ко всем гражданам на «вы».
Протоколирование допроса должно производиться в соответствии с законом «в первом лице и по возможности дословно». Отступления от этого требования имеют определенную нравственную окраску и могут повлечь за собой нежелательные этические последствия. Если допрошенный, ознакомившись с протоколом, обнаруживает, что его показания в той или иной степени искажены, записаны не полностью, он утрачивает доверие к следователю, что, естественно, сказывается на нравственной оценке личности следователя, его авторитете. При этом не имеет существенного значения, сознательно ли следователь исказил или неполно записал показания допрошенного. Разумеется, умышленно неправильное фиксирование показаний в протоколе -— глубоко аморально и противозаконно.
Протокол во всех случаях должен быть полным и точным. Спор по поводу правильности протокола между следователем и допрошенным крайне нежелателен. Если же допрошенный просит занести в протокол уточнения и поправки, то отказать ему в этом следователь не вправе.
Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:
Недозволенные приемы и методы ведения допросов подозреваемых и обвиняемых
Запрещение применения физического и психического насилия. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению (ч.2 ст.21 Конституции РФ, ст.5 Всеобщей декларации прав человека, ст.7 Международного пакта о гражданских и политических правах, ч.2 ст.10 УПК РФ). Запрещается домогаться показаний подозреваемого, обвиняемого путем насилия, угроз и иных незаконных мер (ч.4 ст.164 УПК РФ «Общие правила производства следственных действий»).
Запрет применения к обвиняемому физического насилия с целью получения признательных показаний не вызывает затруднения в интерпретации. Несколько сложнее обстоит дело с пониманием психического принуждения, а потому представляет несомненный интерес толкование» этого вида принуждения Комитетом по правам человека и Комиссией по правам человека.
Комиссия по правам человека при Президенте РФ пришла к следующим выводам по указанному поводу: «Не улучшается положение с соблюдением прав человека в местах лишения свободы и предварительного заключения в особенности. Условия содержания арестованных и заключенных в некоторых учреждениях таковы, что могут квалифицироваться в соответствии с международной Конвенцией ООН №39/46 от 10 декабря 1984 года как жестокое и унижающие человеческое достоинство».
Этические критерии допустимости применения некоторых тактических приемов при допросе подозреваемых и обвиняемых. Говоря о недопустимых мерах воздействия на подозреваемого (обвиняемого), нельзя ограничиваться лишь правовыми запретами относительно применения насилия. Важное значение для определения допустимости того или иного тактического приема имеют нравственные (этические) критерии.
И в этой связи следует отметить недопустимость таких приемов, которые: основаны на обмане; связаны с шантажом; понуждают подозреваемого (обвиняемого) к аморальным поступкам; используют низменные побуждения (чувства корысти, мести, ревности, национальной вражды и др.); эксплуатируют невежество, предрассудки, суеверие; основаны на использовании религиозных чувств; направлены на разжигание конфликта между несколькими обвиняемыми (подозреваемыми).
Обман это прежде всего – утверждение о факте, которого в действительности не было и нет. Например, следователь ложно говорит обвиняемому, что его соучастник признал вину, или заявляет, что эксперт дал категорическое заключение об оставлении обвиняемым следа на месте происшествия, тогда как вывод эксперта облечен в форму предположительного суждения.
Формой обмана является заведомо неверная юридическая оценка содеянного. На практике отмечались две ситуации. В одной из них следователь, зная, что преступление умышленное, предъявляет обвинение в неосторожном преступлении, расслабляет таким образом обвиняемого, получает от него признание вины, а на следующий день предъявляет обвинение в умышленном преступлении. В другом случае следователь предъявляет обвинение в заведомо более тяжком преступлении, чтобы затем «поторговаться» с обвиняемым, принудить к признанию вины обещанием смягчить юридическую квалификацию, применить статью (часть статьи) уголовного кодекса, предусматривающую более мягкое наказание. Иногда обман принимает форму различного рода фальсификаций и имитаций. Например, следователь, оглашая показания другого обвиняемого или свидетеля, заведомо искажает смысл, добавляя или опуская какие-либо слова, фразы, либо кладет на стол перед обвиняемым протокол допроса, предварительно закрыв какую-то часть, например в слове «не похищал» частицу «не».
Опасность подобных «мероприятий» обусловлена тем, что при этом не учитывается очень высокая степень вероятности самооговора лица, которое при наличии некоторых улик считает лучшим исходом признание несуществующей вины ради смягчения неизбежного, на его взгляд, наказания.
Имитация действий, рассчитанных на то, чтобы запугать обвиняемого. Например, во время допроса коллега следователя в соседнем кабинете бил ремнем по кожаному дивану, создавая иллюзию избиения другого, якобы не сознающегося допрашиваемого.
Другой следователь во время допроса обвиняемого достал из сейфа ветеринарный шприц, флакон с водой и передал их коллеге, заверив, что после введения этого препарата обвиняемый, якобы находившийся в другом кабинете, начнет давать правдивые показания.
В последнее время особый интерес проявляется к вопросу о возможности применения в ходе допроса полиграфа (детектора лжи) – прибора, который, как предполагается, позволяет обнаружить ложность показания.
Сторонники применения полиграфа отмечают, что: во-первых, с помощью полиграфа в более чем 90 случаях из 100 получали положительный для расследования эффект и, во-вторых, использование полиграфа никаким правовым актом не запрещено.
Относительно первого аргумента трудно возразить, поскольку «положительность» для расследования эффекта вещь весьма неопределенная, да и плохо согласуемая с таким понятием как «законность» (особенно если иметь в виду, что в свое время положительным для расследования эффектом являлись пытки).
Кажется бесспорным и второй аргумент, т.к. действительно не имеется ни одного правового акта, содержащего непосредственный запрет на использование полиграфа.
Однако сторонникам использования полиграфа не следует забывать о части 2 принципа № 21 «Свода принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме», согласно которому ни одно задержанное лицо не должно подвергаться во время допроса «таким методам дознания, которые нарушают его способность принимать решения или выносить суждения».
Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:
Значение слова ПЫТКА в Большом юридическом словаре
— по выработанному в международном праве определению «любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия. В это определение не включается боль или страдания, которые возникают в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно» (Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1975 г.). ГГ. запрещены конституциями и законами практически всех государств современного мира, в т.ч. Конституцией ‘РФ. ПЭР (англ. peer от лат. par — равный) — в современной Великобритании аристократическое звание, дающее право быть членом палаты лордов.
Большой юридический словарь. 2012
Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое ПЫТКА в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:
- ПЫТКА в Однотомном большом юридическом словаре:
— по выработанному в международном праве определению любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или … - ПЫТКА в Словаре экономических терминов:
— одно из грубейших нарушений прав человека; запрещена и карается законом во всех цивилизованных демократических странах, в т.ч. Конституцией РФ. … - ПЫТКА в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
истязания, употреблявшиеся органами судебной власти при допросе обвиняемых и свидетелей с целью побудить их к обнаружению истины. В Древнем Риме, … - ПЫТКА в Энциклопедическом словаре:
, -и, ж. 1. Физическое насилие, истязание при допросе. Пытки в фашистских застенках. Орудия пытки. 2. перен. Нравственное мучение, терзание … - ПЫТКА* в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
? истязания, употреблявшиеся органами судебной власти при допросе обвиняемых и свидетелей с целью побудить их к обнаружению истины. В Древнем … - ПЫТКА в Полной акцентуированной парадигме по Зализняку:
пы’тка, пы’тки, пы’тки, пы’ток, пы’тке, пы’ткам, пы’тку, пы’тки, пы’ткой, пы’ткою, пы’тками, пы’тке, … - ПЫТКА в Словаре эпитетов:
Адская (разг.), безжалостная, беспощадная, бесчеловечная, варварская, душевная, дьявольская, жестокая, жуткая (разг.), зверская, злая, изощренная, изуверская, инквизиторская, лютая, моральная, мучительная, невыносимая, … - ПЫТКА в Словаре синонимов Абрамова:
см. испытание, … - ПЫТКА в словаре Синонимов русского языка:
боль, виска, инквизиция, истязание, маета, мука, мучение, мытарство, насилие, ордалия, страдание, … - ПЫТКА в Новом толково-словообразовательном словаре русского языка Ефремовой:
ж. 1) а) Физическое насилие, истязание при допросе обвиняемого с целью вынудить у него показание. б) перен. Сильные физические страдания, … - ПЫТКА в Словаре русского языка Лопатина:
п`ытка, -и, р. мн. … - ПЫТКА в Полном орфографическом словаре русского языка:
пытка, -и, р. мн. … - ПЫТКА в Орфографическом словаре:
п`ытка, -и, р. мн. … - ПЫТКА в Словаре русского языка Ожегова:
физическое насилие, истязание при допросе Пытки в фашистских застенках. Орудия пытки. пытка нравственное мучение, терзание Lib Не жизнь, а … - ПЫТКА в Толковом словаре русского языка Ушакова:
пытки, ж. Физическое насилие, истязания, осуществляемые обычно палачами (иногда с помощью специальных орудий) при допросе обвиняемого с целью вынудить у … - ПЫТКА в Толковом словаре Ефремовой:
пытка ж. 1) а) Физическое насилие, истязание при допросе обвиняемого с целью вынудить у него показание. б) перен. Сильные физические … - ПЫТКА в Новом словаре русского языка Ефремовой:
ж. 1. Физическое насилие, истязание при допросе обвиняемого с целью вынудить у него показание. отт. перен. Сильные физические страдания, доставляемые … - ПЫТКА в Большом современном толковом словаре русского языка:
ж. 1. Физическое насилие, истязание при допросе обвиняемого с целью вынудить у него показание. отт. перен. Сильные физические страдания, доставляемые … - ДОКТОР ХАУС в Цитатнике Wiki.
- НАДЗИРАТЬ И НАКАЗЫВАТЬ. РОЖДЕНИЕ ТЮРЬМЫ в Словаре постмодернизма:
— работа Фуко («Surveiller et punir». Paris, 1975). Начиная книгу с описания публичной казни некоего Дамьена, покушавшегося на Людовика XV … - СЛЕДСТВИЕ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
А. Предварительное С. 1) Понятие и пределы предварительного С. Судебное исследование преступления распадается на два отдела: подготовительный и окончательный. Подготовительное … - РЕВИЗИОННЫЙ ПОРЯДОК В ГРАЖДАНСКОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
представляет собою такую систему судебного охранения гражданских прав, в силу которой судебная власть принимает ex officio активное участие в исследовании … - ПРОЦЕСС УГОЛОВНЫЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
система норм, регулирующих деятельность особых судебных учреждений по применению материального уголовного права к данному конкретному случаю. Цель уголовного П. заключается … - ЕКАТЕРИНА II в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
императрица всероссийская (28 июня 1762 г. — 6 ноября 1796 г.). Ее царствование — одно из замечательнейших в русской истории; … - БОС ГИЕРОНИМ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(Bosch) — выдающийся нидерландский художник; родился между 1460 и 1464 годами в Герцогенбуше, или Босе, назывался собственно ван Акен, но … - СЛЕДСТВИЕ в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
А. Предварительное С. 1) Пoнятиe и пределы предварительного С. Судебное исследование преступления распадается на два отдела: подготовительный и окончательный. Подготовительное … - РЕВИЗИОННЫЙ ПОРЯДОК, В ГРАЖДАНСКОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
? представляет собою такую систему судебного охранения гражданских прав, в силу которой судебная власть принимает ex officio активное участие в … - ПРОЦЕСС УГОЛОВНЫЙ в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
? система норм, регулирующих деятельность особых судебных учреждений по применению материального уголовного права к данному конкретному случаю. Цель уголовного П. … - ЕКАТЕРИНА II в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
? императрица всероссийская (28 июня 1762 г. ? 6 ноября 1796 г.). Ее царствование ? одно из замечательнейших в русской … - БОС ГИЕРОНИМ в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
(Bosch) ? выдающийся нидерландский художник; родился между 1460 и 1464 годами в Герцогенбуше, или Босе, назывался собственно ван Акен, но … - ПЫТАТЬ в Словаре Даля:
что, испытывать, искушать, познавать свойство, доброту, годность чего, от(из)ведать. Пытать золото, серебро, узнавать пробу или степень чистоты его. Девка на …
Особенности допроса потерпевшей и подозреваемого (обвиняемого) по делу об изнасиловании
Допрос заявительницы или потерпевшей является, как правило, первым следственным действием. С него начинается расследование. Заявительница об изнасиловании до установления события преступления и признания ее потерпевшей по делу допрашивается в качестве свидетеля, а после вынесения постановления о признании потерпевшей — в качестве потерпевшей.
Заявительница может знать, а может и не знать, кто ее изнасиловал. Если она знает насильника, то в процессе допроса наряду с другими вопросами следует выяснить:
· как давно она знакома с ним, какие у них ранее были взаимоотношения (часто ли они встречались, как и где проводили совместно время, писали ли друг другу письма и т.д.);
· в какое время, в каком точно месте и при каких обстоятельствах было совершено изнасилование;
· какое в отношении еее было применено насилие (физическое, психическое или потерпевшая находилась в беспомощном состоянии). Характер и степень насилия, а также беспомощного состояния выясняются в деталях;
· какие ей были причинены телесные повреждения;
· оказывала ли потерпевшая сопротивление насильнику, в чем оно выразилось, звала ли на помощь посторонних;
· какие телесные повреждения, а также повреждения одежде насильника она причинила или, по ее мнению, могла причинить;
· кому и когда рассказала о случившемся;
· если она заявила органам власти не сразу после изнасилования, то почему;
· где и в каком состоянии находится белье, одежда, обувь, которые были на ней во время изнасилования;
· жила ли потерпевшая до изнасилования половой жизнью и когда было последнее половое сношение.
Если изнасилование совершено группой лиц, то у потерпевшей, помимо вопросов, изложенных выше, необходимо выяснить состав группы насильников, словесный портрет и действия каждого соучастника, что они говорили ей и между собой, не называли ли друг друга по именам, кому и какие она причинила повреждения и т.п. Потерпевшая иногда может знать фамилию, имя или кличку некоторых из насильников. Тогда она может назвать их по фамилии, имени, а в отношении других указать данные словесного портрета.
Если потерпевшая не знает насильника, то особое внимание требуется обратить на выяснение примет преступника (или преступников), откуда и как он появился, в каком направлении и на каком транспорте или без него удалился, что он ей говорил до, во время и после изнасилования, может ли потерпевшая опознать преступника и если может, то по каким приметам.
Допрос подозреваемого в совершении изнасилования должен быть для него внезапным. При допросе выясняются вопросы:
· знает ли он заявительницу (потерпевшую) и какие у него были с ней отношения;
· где он был и чем занимался в то время, когда, по заявлению потерпевшей, она была изнасилована;
· во что он был одет в то время, где находится одежда; какие на ней имеются повреждения, пятна и их происхождение;
· если он отрицает факт изнасилования, то какие может дать объяснения по поводу заявления потерпевшей;
· если у подозреваемого имеются телесные повреждения, то каково их происхождение.
Допустимость насилия в уголовном судопроизводстве
Комплекс важнейших статей УПК РФ, связанных с защитой прав личности, при внимательном изучении вызывает немало вопросов.
Так, часть 1 ст. 9 УПК провозглашает, что в ходе уголовного судопроизводства запрещаются осуществление действий и принятие решений, унижающих честь участника уголовного судопроизводства, а также обращение, унижающее его человеческое достоинство либо создающее опасность для его жизни и здоровья.
К сожалению, без особых оговорок это не более чем декларация. Как справедливо указывает А.П. Гуляев, «закон сам по себе не может вызывать или навязывать должностным лицам, ведущим уголовное производство, однозначно положительного психологического отношения к каждому человеку, который участвует в уголовном процессе. Речь идет <. >о таком внешне выраженном отношении к человеку, в том числе выраженном в действиях и решениях по делу, которое соответствует должностному лицу как представителю государственной власти и лишено признаков пренебрежения, оскорбления, унижения» [1] .
Н.А. Колоколов отмечает, что к бесчеловечному обращению «относятся факты преднамеренного причинения человеку реального физического вреда, а равно глубоких физических или психических страданий. Условия содержания обвиняемых под стражей должны быть совместимы с уважением к человеческому достоинству. Унижающим достоинство признается обращение, которое вызывает у лица чувство страха, тревоги и собственной неполноценности. Лицам, содержащимся под стражей, не должны причиняться лишения и страдания более тех, которые являются неизбежными при лишении свободы, а их здоровье и благополучие должны быть гарантированы с учетом практических требований режима содержания» [2] .
Cо всем этим трудно не согласиться; однако следует отметить, что вынесение обвинительного приговора, безусловно, пятнает репутацию осужденного, личный обыск или освидетельствование, сопровождающееся обнажением, унижает человеческое достоинство личности, а задержание лица, оказывающего сопротивлением, нередко чревато опасностью для его здоровья, а то и самой жизни. Безусловно, прав А.В. Смирнов, указывающий на необходимость толкования данной нормы не буквально, но ограничительно: запрещению подлежат действия, неправомерно и незаслуженно унижающие честь и достоинство человека [3] .
Столь же декларативна и вторая часть рассматриваемой статьи: никто из участников уголовного судопроизводства не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению.
Если по поводу пыток особых неясностей не возникает (хотя УПК определения этого понятия не дает) [4] , то обращение, унижающее человеческое достоинство, как уже отмечено выше, может, увы, быть законным и правомерным. И вновь упоминать о нем в части второй уже нет никакой необходимости.
Наконец, вопрос о применении насилия в уголовном процессе заслуживает отдельного рассмотрения. Чем иным, как не насилием над личностью, может считаться применение любой меры пресечения, вплоть до заключения под стражу, задержание, привод, принудительное освидетельствование или получение образцов крови для сравнительного исследования?
Как справедливо указывает И.Л. Петрухин, сам «уголовный процесс, как правило, – это насилие, это принуждение, основанное на законе. Нет никакой другой отрасли права, где принуждение было бы так сильно развито, как в уголовном процессе. Уголовный процесс – это и задержание подозреваемых, и аресты обвиняемых, и обыски в жилых помещениях, и прослушивание телефонных переговоров по поручению следователя, осмотр и изъятие корреспонденции, это принудительное доставление свидетеля к следователю для допроса, если свидетель уклоняется от явки по вызову, . все это сплошь принуждение. И этим принуждением, конечно, надо пользоваться очень осторожно и экономно» [5] . Аналогичное мнение высказывают и П.С. & С.П. Ефимичевы: «Весь уголовный процесс в широком понимании по своей сути является системой принуждения, направленной на решение задач уголовного судопроизводства» [6] . Безусловно разделяют эту позицию и О.Я. Баев и Д.А. Солодов, подчеркивающие, что речь идет «о недопустимости применения именно (и лишь) незаконных мер» [7] .
Уголовно-процессуальный кодекс явно и неявно допускает применение даже физического насилия, целью которого является пресловутое понуждение к законопослушному поведению. Примеры такого рода приводит, в частности, А.М. Ларин: «Уклонение от явки по вызову на допрос, отказ выдать искомые предметы, открыть закрытые помещения и хранилища представляют физические формы конфликтного поведения, которое может быть подавлено или нейтрализовано соответственно мерами физического воздействия [8] .
Психологическое насилие также вполне возможно в специально оговоренных законом случаях: так, следователь, предупреждая на допросе свидетеля (уклоняющегося от дачи правдивых показаний) об уголовной ответственности по ст. 307–308 УК РФ, оказывает на него очевидное психологическое давление, опять же, понуждая к законопослушному поведению, – и это насилие над личностью свидетеля закон не просто допускает, но императивно предписывает следователю поступать именно таким образом.
«Некоторые лица, – указывают А.И. Козбанов и В.Г. Глебов, – могут отказаться добровольно участвовать или подвергнуться каким-либо действиям. Тогда для достижения поставленной перед собой цели следователь должен использовать сначала психологическое, заключенное в правовых нормах, а затем, возможно, и физическое воздействие личного характера (опять же – предусмотренное законом), чтобы принудить лицо согласиться на участие в следственном действии или лишить его возможности оказывать противодействие Причем психологическое воздействие может носить как превентивный характер, заключенный в нормах уголовно-процессуального права, так и непосредственный, заключенный в указаниях, предупреждениях, угрозах следователя или иного должностного лица. Моральное и физическое принуждение носят, как правило, характер непосредственного воздействия» [9] .
Итак, следует открыто признать, что само по себе насилие – отнюдь не жупел, правомерность его применения в особых, специально оговоренных в законе случаях должна быть закреплена на законодательном уровне. Сформулируем в свете этого поправки к анализируемой ст. 9 УПК РФ:
Статья 9. Недопустимость насилия и унижения чести и достоинства личности
1. Никто из участников уголовного судопроизводства не может подвергаться пыткам, а равно и иному неоправданно жестокому обращению.
2. В ходе уголовного судопроизводства запрещается незаконное насилие и угрозы его применения, а также осуществление действий и принятие решений, неправомерно унижающих честь и человеческое достоинство участника уголовного судопроизводства либо создающих неоправданную опасность для его жизни и (или) здоровья.
3. Применение физического и (или) психологического насилия в отношении любого участника уголовного судопроизводства, а равно угроза применения такого насилия допустимы лишь в исключительных случаях, специально оговоренных настоящим Кодексом, и только в той мере, в какой это необходимо.
4. Применение в ходе следственных действий пыток или иного незаконного физического или психологического насилия (а равно незаконной угрозы насилия) либо осуществление действий, неправомерно унижающих честь и человеческое достоинство участника уголовного судопроизводства или создающих опасность для его жизни и (или) здоровья, влечёт за собой признание полученных таким путем доказательств недействительными в порядке части третьей статьи 7 настоящего Кодекса.
При этом допустимость применения насилия либо принуждения, сопряженного с угрозой насилия, следует «прописать» в соответствующих статьях УПК, регламентирующих эти исключительные случаи. В частности, имеет смысл дополнить ст. 10 УПК новой частью 1.1:
Статья 10. Неприкосновенность личности
1.1. Применение физического насилия при задержании допустимо лишь в случаях, когда задерживаемое лицо оказывает сопротивление, и лишь в пределах, обусловленных этим сопротивлением.
Особое внимание, которое уделяет ст. 10 УПК именно задержанию и аресту, представляется в данном случае вполне оправданным. В.М. Корнуков по этому поводу отмечает, что «возможность ограничения неприкосновенности личности сопряжена как с производством ареста, так и с применением других мер процессуального принуждения. Но поскольку арест из всех возможных принудительных действий более всего стесняет личную свободу, Конституция и соответствующие нормативные акты уголовно-процессуального права, закрепляя принцип неприкосновенности личности, формулируют условия ограничения личной свободы только при его применении. Условия же применения других принудительных мер, стесняющих личную свободу, находят свое выражение непосредственно в нормах, предусматривающих применение этих мер» [10] .
Определённые вопросы возникают и при внимательном прочтении части 3 ст. 10 УПК: лицо, в отношении которого в качестве меры пресечения избрано заключение под стражу, а также лицо, которое задержано по подозрению в совершении преступления, должно содержаться в условиях, исключающих угрозу его жизни и здоровью. Увы, эта норма никак не учитывает условий содержания задержанных и арестованных в следственных изоляторах, не выдерживающих никакой критики. Однако сама норма не нуждается в коррективах – корректировать (и в срочном порядке) надлежит сами эти условия.
[1] Комментарий к УПК РФ / Верин В.П., Мозяков В.В., ред. – М.: Экзамен, 2004, с. 59.
[2] Колоколов Н.А. Оперативный судебный контроль в уголовном процессе. – М.: Юрист, 2008, с. 108.
[3] Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Комментарий к УПК РФ. Изд. 5-е, перераб. и доп. / Смирнов А.В., ред. – М.: Проспект, 2009, с. 69.
[4] А.В. Смирнов указывает на необходимость признания недопустимыми доказательств, полученных с применением пыток или иного недопустимого насилия (Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Указ. раб., с. 71), – мы полагаем, что это справедливое требование имеет смысл закрепить в отдельной части ст. 9 УПК.
[5] Петрухин И.Л. Уголовный процесс и трудности, возникающие при расследовании и разрешении уголовных дел в судах // Лекции по основам правовых знаний для журналистов, вып. 16 / Под ред. Г.В. Винокурова, А.Г. Рихтера, В.В. Чернышова. – М.: Центр «Право и СМИ», 1999. См. также: Петрухин И.Л. Свобода личности и уголовно-процессуальное принуждение. Общая концепция. Неприкосновенность личности. М.: Наука, 1985.
[6] Ефимичев П.С., Ефимичев С.П. Расследование преступлений: теория, практика, обеспечение прав личности. – М.: Юстицинформ, 2009, с. 86.
[7] Баев О.Я., Солодов Д.А. Производство следственных действий: криминалистический анализ УПК России. – М.: Эксмо, 2009, с. 17.
[8] Юридическая конфликтология / Под ред. В.Н. Кудрявцева. – М.: ИГП РАН, 1995.
[9] Козбанов А.И., Глебов В.Г. Вопросы реализации назначения уголовного судопроизводства при производстве следственных действий // Актуальные вопросы применения уголовно-процессуального и уголовного законодательства в процессе расследования преступлений (к 90-летию проф. И.М. Гуткина), часть 2. – М.: Академия управления МВД РФ, 2009, с. 176–181.
[10] Корнуков В.М. Меры процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве. – Саратов, 1978, с. 39.
- войдите для комментирования
легализованное насилие
Опубликовано Гость в Пнд, 26/03/2012 — 17:02.
Несмотря на то, что в главе 2 Конституции РФ закрепляются права и свободы человека, там же имеется ч.3 ст.55, согласно которой допускается легализованное насилие. По сути право это и есть легализованное насилие, — воля государства, основанная на возможности принуждения. Это основы ТГП. Как общество в принципе может существовать без насилия? Вроде бы объективная истина, а кто-то с этим спорит.. Пытки запрещены, но разве лишение свободы не является пыткой? )) человек по сути, помещается в зоопарк, как это не называй. Вопрос только в том за что пытать можно, а за что нет, что есть хорошо, а что есть плохо. Но это уже даже не ТГП, а философия.
- войдите для комментирования
Telegram-канал МАСП:
- на мобильных устройствах
- На стационарных компьютерах
- E-mail рассылка